акция

Не хочу учиться. Хочу… работать

Областная акция «Безнадзорник» завершилась на прошедшей неделе в Зиме. Специалисты департамента социальной защиты населения, инспекции по делам несовершеннолетних, управления образования, городской больницы в течение двух дней объезжали неблагополучные семьи и места массовых скоплений асоциальных подростков.

Район кирпичного завода. Заброшенный деревянный барак. Кто бы мог подумать, что здесь еще кто-то живет. Оказывается, на самом деле есть жилая квартира. Открывает женщина лет сорока. У нее четверо несовершеннолетних детей и двое взрослых. В доме давно отключено электричество, нет ни отопления, ни воды. С потолка и стен отваливается штукатурка. Что такое обои, здесь, видно, совсем не знают. Посреди зала – старая буржуйка. Она топится и дым валит прямо в комнату. Везде – сажа, копоть и грязь. На кроватях – черное подобие белья, видно, что накрываются местные жители тоже чем придется.

В квартире - ничего съестного: ни крупинки, ни корочки хлеба. На дальней кровати, отвернувшись, лежит молодая девушка. Еле упросили ее повернуться. Сделала-таки одолжение – развернулась. Выяснилось, что она – сожительница одного из обитателей этого дома и уже находится на седьмом месяце беременности. В свои шестнадцать лет закончила семь классов образования, ушла от отца и бросила школу. На вопрос, чем же она собирается кормить своего будущего ребенка, девушка нервно ответила: «Не ваше дело! Я не голодаю, у меня все есть». А сама худая-прехудая. Что называется, кожа да кости. При опросе выяснилось, что живет семья на различного вида пособия. При этом пенсия по утере кормильца матерью до сих пор не оформлена – нет каких-то подтверждающих документов, с Иркутска идут.

Дальше на очереди – улица Колхозная. Перед нами – обычный частный дом, вот только красили его последний раз лет десять тому назад, а может и больше. Грозным лаем нас встречает свора собак. В хижину проводит молодая мама троих детей. Эту семью работники социальных служб знают не понаслышке. У матери этой девушки тоже всегда было много детей. В доме хоть и непривычно тепло, но ощущение серости жизни не проходит. Все вокруг впотьмах. На веревке у печки сушатся ползунки – застиранные до ужаса. Под ногами снует бесчисленное множество собак. Видно, что здесь – в жилом доме – они чувствуют себя очень комфортно, по-хозяйски. Какая же может быть тут санитария, когда уличные собаки ютятся в одном помещении с маленькими ребятишками, когда и те и другие ползают по одному полу? Мать непьяная, в жилье – более-менее прибрано. На печке что-то варится. Все это дает основания не применять к матери меры административного воздействия.

Центральная часть города. Одноэтажный деревянный дом. Покосившийся от времени забор. Ставни закрыты: уже вечер. Собак нет, видно сразу. Выходит женщина в пальто (и тоже, как та шестнадцатилетняя -худая-прехудая). Приоткрыв калитку, отвечает: «А что нужно-то? У нас все нормально» и тут же пытается удалиться. Но нам удается войти во двор. Да, скажу я вам, впечатление не из приятных: осколки стекол в оконных рамах соседствуют с картонками и обрезками досок, первое окно забито полностью. Хозяйка практически с порога начинает пояснять: «У нас – небольшой беспорядок: завтра белить надумали». Да, такое состояние жилья и беспорядком назвать трудно. На полу повсюду разбросаны вещи, на кровати – чего только нет: обрывки газет, подушки, трико, верхняя одежда, – все свалено в кучу. На окне – красноречивый атрибут многих подобных жилищ –знаменитая «лампочка Ильича». Завязался разговор:

- Как у вас обстоят дела со спиртным?

- Никак. Пива иногда выпить можем, а так – нет.

- На что живете?

- Муж пенсию получает по инвалидности. Я – пособия на детей.

- Понятно. А вы случайно не беременны. Стоите как-то странно.

- Нет, что вы.

- Хватит уже, у вас итак уже двое. Их ведь и кормить нужно, и одевать. Родители на это утверждение промолчали, а вот малыш, смышленый не по годам, ответил: «Конечно, нас кормить надо».

Улица Сидельникова. Здесь в одном из домов проживает многодетная мама, которая постоянно рассказывает представителям контролирующих органов одну и ту же историю. Дети, мол, у нее живут в деревне (с отцом), а она буквально завтра собирается к ним уезжать. Решили для начала переговорить с соседями. Из прилегающего дома вышла бабушка: «Как жили они здесь, так и живут. Четверо или пятеро у нее детей. Все одеты в чем попало и едят непонятно что». Стучимся. Длительное время никто не выходит. Наконец, открывает какой-то молодой человек, явно выпивший, как выяснилось позже, сосед. В доме – мать со старшим сыном. В свои шестнадцать лет он нигде не учится. «Да вот, в деревню собираемся. И сумки уже собраны, – говорит женщина. – Завтра машина будет – уедем. А сын не ходит в школу с момента, как я в аварию попала. Перестал ходить и все тут». На наши многочисленные вопросы сам мальчик рассказал такую историю: «Учиться я не хочу. Работать буду. Раньше уже работал за КЭЗом – доски откидывал, и если бы с вашей соцзащиты не приехали, и сейчас бы зарабатывал на кусок хлеба». Кстати, о хлебе. Есть ли он? Оказалось, есть кусок в проржавевшей чашке и пачка лапши. Даже пакет картошки нашелся. Прогресс. Зато посуда капитально чистилась, наверное, очень давно. Тут же – сковородки, замоченные серой мутной жидкостью, на столе в тарелке – потемневшая от времени жареная картошка. В комнате – нет света, в так называемой прихожей – электричество есть, но подключено оно, как говорят участники рейда, самовольно. Дом давно уже считается брошенным и находится в аварийном состоянии. Что ж, через пару дней придется наведаться сюда вновь.

АЛЕНА Алтунина